collision is such an ugly sound
...
Пол в моей комнате гладкий, деревяный. Касаюсь его ступнями, теперь ладонями, а теперь — виском. Милый Господи, пусть я потеряю сознание!
О чем я там должна написать? Ах, да. Красноволосые девочки. Однажды я толкнула ее и сказала "Отвали, красная девочка". Ах да, стенания.
Я немного напопсю на дайри. "Больно смотреть на солнце, но еще больнее смотреть на губы, которые любишь, но неможешь поцеловать".
Напопсили и хватит.
Иногда бывает невыносимо - всегда крупные, всегда яркие, с выемкой на верхней губе, всегда блестящие. Всегда влажные? Это блеск или что-то в этом роде.
Иногда бывает невыносимо рассматривать все, что я могу увидеть со своего места. Линии шеи, ушко. Аккуратная, маленькая, округлая ушная раковина, которую хочется прихватить губами. Всегда строгий профиль.
Челка, в которую хочется уткнуться носом.
Меня всегда привлекал человеческий аромат, странное дело, таится в волосах и у шеи, витает, словно шлейф.
Аккуратные маленькие ладони, узкие пальцы. Ах да, лодыжки.
И мне было бы интересно, как ведут себя в страсти подобные закрытые колодцы чувственности. Как это, когда они не отталкивают, а приближают к себе?...
Что-то меня параноит.
Пол в моей комнате гладкий, деревяный. Касаюсь его ступнями, теперь ладонями, а теперь — виском. Милый Господи, пусть я потеряю сознание!
О чем я там должна написать? Ах, да. Красноволосые девочки. Однажды я толкнула ее и сказала "Отвали, красная девочка". Ах да, стенания.
Я немного напопсю на дайри. "Больно смотреть на солнце, но еще больнее смотреть на губы, которые любишь, но неможешь поцеловать".
Напопсили и хватит.
Иногда бывает невыносимо - всегда крупные, всегда яркие, с выемкой на верхней губе, всегда блестящие. Всегда влажные? Это блеск или что-то в этом роде.
Иногда бывает невыносимо рассматривать все, что я могу увидеть со своего места. Линии шеи, ушко. Аккуратная, маленькая, округлая ушная раковина, которую хочется прихватить губами. Всегда строгий профиль.
Челка, в которую хочется уткнуться носом.
Меня всегда привлекал человеческий аромат, странное дело, таится в волосах и у шеи, витает, словно шлейф.
Аккуратные маленькие ладони, узкие пальцы. Ах да, лодыжки.
И мне было бы интересно, как ведут себя в страсти подобные закрытые колодцы чувственности. Как это, когда они не отталкивают, а приближают к себе?...
Что-то меня параноит.