Когда я пытаюсь читать, то что я читаю - это ты. Когда я сажусь есть,
то что я ем - это ты.
Ее дворецкий открыл для нее эту дверь. Его звали Скука. Она сказала "Скука,
раздобудь мне развлечение". Тот ответил: "Хорошо, мадам" и надел свои белые
перчатки, чтобы не оставить отпечатков на моем сердце, когда тихонько в него
постучал; и мне показалось, что он сказал мне, что его зовут Любовь.
Когда мы расстались, мне захотелось получить назад свои письма. "Твои авторские
права, но моя собственность" - как она сказала. То же она говорила о моем теле.
Мы лежим на кровати в нашей общей квартире и я кормлю тебя сливами
цвета синяков. Природа плодородна но переменчива. В один год она посылает
тебе голод, в другой она убивает тебя любовью. В том году ветви ломились под
тяжестью плодов, в этом - голые ветки гудят на ветру. Август без спелых слив.
Чем мы занимались в ту ночь? Мы гуляли, укутавшись друг в друга и
заходили в кафе, и оно было нашей церковью, и ели греческий салат, и он был
нашим свадебным пиром. Мы встретили кота, который согласился быть нашим
свидетелем. А нашим свадебным букетом был кукушкин цвет на берегу канала. У
нас было около двух тысяч гостей, в основном мошкара, и мы чувствовали себя
достаточно взрослыми для того, чтобы самостоятельно объявить друг друга
мужем и женой. Было бы хорошо улечься прямо там и заниматься любовью под
луной, но реальность такова, что вне кино и песен в стиле кантри и вестерна,
любовь на открытом воздухе достаточно щекотливое занятие.
Июнь. Самый влажный в летописи июнь. Мы занимаемся любовью каждый день.
Мы счастливы как жеребята, многочисленны как кролики, невинны как голуби в
своей погоне за удовольствием. Никто из нас не думает об этом, и у нас нет
времени обсуждать это. Мы используем время, которое у нас есть.
Если бы мне пришлось рисовать Луизу, ее волосы были бы роем бабочек.
Миллионы Красных Адмиралов как ореол из движения и света. Существует
множество легенд о женщинах, превращенных в деревья, но есть ли какие-нибудь
легенды о деревьях, превращенных в женщин? Это странно, что твоя
возлюбленная напоминает тебе дерево. И все же она напоминала дерево тем, как
ее волосы наполнялись ветром и, разметавшись, нимбом обрамляли ее голову.
Она целует меня и в ее поцелуе - вся многогранность ее страсти.
Любовник и ребенок, девственница и распутник. Целовали ли меня раньше? Я
чувствую в себе пугливость необъезженного жеребенка. Я чувствую в себе
самоуверенность Меркуцио. Это та женщина, с которой мы вчера занимались
любовью, ее вкус свежестью лежит на моих губах, но останется ли она? Я дрожу
как школьница.
"Ты дрожишь" - говорит она
"Наверное мне холодно".
"Дай мне согреть тебя"
Мы лежим на полу спиной к дневному свету. Мне достаточно того света,
который есть в ее прикосновениях, ее пальцах, гладящих мое тело,
возбуждающих мои нервные окончания. С закрытыми глазами я начинаю
путешествие по ее позвоночнику, этой ее булыжной мостовой, которая приводит
меня к расселине и влажной долине, а потом глубокой впадине для того, чтобы
утонуть в ней. Что еще есть в мире кроме тех мест, которые ты открываешь на
теле своей возлюбленной? После занятий любовью мы вместе отдыхаем. Мы
смотрим как полуденное солнце скрывается за садом, длинные тени раннего
вечера создают узоры на белой стене. Я держу Луизу за руку, чувствуя ее и
ощущая, что может произойти еще одна близость - узнавание другого человека,
более глубокое, нежели сознательное, больше вселяющееся в тело, нежели в разум.
